Петербург: коллекция впечатлений

Мои представления о Фонтанке, Мойке, Марсовом поле, Невском, Эрмитаже, Дворцовой площади складывались из любимых книг, фильмов, стихов и песен. Они были для меня словно старые добрые приятели, которых я знала всю жизнь, но вместе с тем их образы казались зыбкими, существующими лишь в воображении. 

 

И вот я прогуливаюсь по Невскому проспекту, и постепенно Петербург начинает принимать реальные очертания.Имперская столица, место притяжения гениальных поэтов и писателей, город с множеством имен. Петрополь, Питер, Петроград, Северная, или Финская Пальмира, Северная Венеция, Пиетари, Ленинград — и все эти названия принадлежат только ему одному. Он же — город дворцов, мостов, музеев и замечательных людей.

Го­род, который бо­лее двух­сот лет был сто­ли­цей Рос­сий­ской им­пе­рии, слов­но зер­ка­ло, от­ра­жа­ет ха­ра­к­те­ры эпох и пра­ви­те­лей. Вот шпи­ли Ад­ми­рал­тей­ст­ва и баш­ни Пе­тро­па­в­лов­ско­го со­бо­ра — про­стой стиль вре­мен Пе­т­ра Пер­во­го. В нем уга­ды­ва­ют­ся мо­ти­вы гол­ланд­ских ма­с­те­ров. Не­по­да­ле­ку Зим­ний дво­рец — об­ра­зец “Елизаветинского ба­рок­ко”, — спро­е­к­ти­ро­ван­ный ве­ли­чай­шим мастером сво­его вре­ме­ни Фран­че­ско Ра­ст­рел­ли. Ему бы­ло да­но ука­за­ние воз­ве­с­ти дво­рец “для еди­ной сла­вы все­рос­сий­ской”. Од­на­ко ар­хи­те­к­тур­ный брил­ли­ант в ко­ро­не им­пе­рии в за­вер­шен­ном ви­де пред­стал не сра­зу, а по­с­ле мно­же­ст­ва пе­ре­стро­ек, сме­ны пра­ви­те­лей и зод­чих.

Знаменитый Медный Всадник — памятник Петру Первому — создан по распоряжению Екатерины Великой

Я ошиб­лась, ре­шив, что зна­ком­ст­во с Эр­ми­та­жем сра­зу нач­ну с бо­га­тей­шей кол­лек­ции ми­ро­во­го куль­тур

О столичной  роскоши Была пора прекрасных  светских дам.  Цвели сады, в аллеях пахли  липы, И в колокольном  звоне  по утрам Кружили голову  пленительные нимфы. Санкт-Петербург, ну как тебя забыть?! Ты был опорой царственного  трона.          В.Вин

но­го на­сле­дия. Ко­гда я во­шла в зда­ние, ме­ня при­вле­к­ли цар­ские за­лы. Нет, на­до сна­ча­ла вдо­воль на­лю­бо­вать­ся за­лом Пе­т­ра, Ге­ор­ги­ев­ским, Гер­бо­вым, Фельд­мар­шаль­ской ком­на­той и Иор­дан­ской ле­ст­ни­цей, по­ду­ма­ла я, а еще прой­ти по его ла­би­рин­там и рас­смо­т­реть го­бе­ле­ны. А в сле­ду­ю­щий раз вернуться для того, чтобы обя­за­тель­но увидеть  ше­дев­ры, со­з­дан­ные Ле­о­нар­до да Вин­чи, Ру­бен­сом, Ра­фа­э­лем, Ма­тис­сом, Го­ге­ном, Пи­кас­со...

Я гу­ляю по Пи­те­ру и от­ме­ча­ю ла­ко­нич­ность зда­ний эпо­хи клас­си­циз­ма, ко­то­рая сме­ни­ла бо­га­тое из­ли­ше­ст­ва­ми ба­рок­ко — Ака­де­мии Ху­до­жеств, ма­ло­го Эр­ми­та­жа, Мра­мор­но­го двор­ца, Го­с­ти­но­го Дво­ра, ар­ки “Но­вой Гол­лан­дии”, Смоль­но­го ин­сти­ту­та. Вен­цом это­го сти­ля стал ам­пир, иде­аль­но под­хо­див­ший для стро­и­тель­ст­ва об­ще­ст­вен­ных зда­ний. Ад­ми­рал­тей­ст­во, ан­самбль Але­к­сан­д­рий­ско­го те­а­т­ра, Ка­зан­ский и Иса­ки­ев­ский со­бо­ры при­дают го­ро­ду серь­ез­ность и тор­же­ст­вен­ность. Но стро­гость форм не мог­ла пре­ва­ли­ро­вать дол­го в ар­хи­те­к­тур­ной мо­де. За пе­ри­о­дом сдер­жан­ных ли­ний по­с­ле­до­ва­ла воль­ность сти­ля, и клас­си­цизм сме­ни­ла эк­ле­к­ти­ка. В Пе­тер­бур­ге у нее бы­ла рус­ская но­та, яр­че все­го вы­ра­жен­ная в хра­ме Спа­са на Кро­ви. Как в ли­те­ра­ту­ре, так и в Пи­тер­ской ар­хи­те­к­ту­ре, ру­беж эпох стал на­зы­вать­ся Се­ре­б­ря­ным ве­ком, со­хра­нив­шим па­мять о се­бе в ви­де особ­ня­ка Кше­син­ской, тор­го­во­го до­ма Ели­се­е­вых, до­ма Ба­жо­ва, а так­же зда­ния Ви­теб­ско­го во­кза­ла.

На­шим по­том­кам су­дить, ка­кой след ос­та­вит два­д­цать пер­вый век на об­ли­ке го­ро­да, но нам по­вез­ло со­зер­цать ис­то­рию прой­ден­но­го пу­ти, и хочется, чтобы и в стро­и­тель­ст­ве ис­поль­зо­вал­ся важ­ный ме­ди­цин­ский прин­цип “не на­вре­ди”.

О жителях и небожителях  Обитатели Каменного и Аптекарского островов или Петергофской дороги отличались изученным изяществом приемов, щегольскими летними костюмами и прекрасными экипажами, в которых они приехали в город. Жители Парголова и там, где подальше, с первого взгляда “внушали” своим благоразумием и солидностью; посетитель Крестовского острова отличался невозмутимо-веселым видом. Ф. М. Достоевский. Белыеночи

Знаток Пе­тер­бур­га и пе­тер­бурж­цев, Фе­дор Ми­хай­ло­вич, конечно, разбирался в тех, о ком пи­сал. Ме­ня же

Нева. Страницей Гоголя ложится  Невский. Весь Летний сад —              Онегина глава. О Блоке вспоминают острова,  А по Разъезжей  бродит  Достоевский... ...А там еще живет петровский век В углу между  Фонтанкой  и Невою... Все то, чего коснется  человек, Озарено его душой  живою.

 по­ра­до­ва­ла до­б­ро­же­ла­тель­ность жи­те­лей и их го­тов­ность от­ве­чать на во­п­ро­сы празд­но­го ту­ри­ста. И еще не­скры­ва­е­мая лю­бовь к сво­ему го­ро­ду. Ко­г­да я спро­си­ла, как най­ти Че­с­мен­скую цер­ковь, изо­бра­же­ние ко­то­рой уви­де­ла на лайт-бо­к­се в ме­т­ро, пре­ж­де чем по­ка­зать мне до­ро­гу, оба­я­тель­ные пе­тер­бур­жен­ки приветливо отвечали: “О, она та­кая кра­си­вая, вы долж­ны не­пре­мен­но ее ра­зы­скать”. Цер­ковь дей­ст­ви­тель­но ока­за­лась пре­ле­ст­ной, на­по­ми­на­ю­щей пря­нич­ный до­мик. Но когда  вспо­ми­наю о ней, в па­мя­ти сна­ча­ла всплы­ва­ют улы­ба­ю­щи­е­ся ли­ца жен­щин, охот­но по­мо­га­ю­щих мне про­ло­жить луч­ший мар­ш­рут.Думаю о петербуржцах, и пе­ред гла­за­ми воз­ни­ка­ют иные кар­тин­ки из жиз­ни: мо­ло­дежь, не спе­ша по­ку­ри­ва­ю­щая каль­ян на Мар­со­вом по­ле или разъ­ез­жа­ю­щая на вод­ных ску­те­рах по ка­на­лам Не­вы. Сов­ре­мен­ные ка­те­ра и мо­тор­ные лод­ки, ко­то­рые я при­вы­к­ла ви­деть на сре­ди­зем­но­мор­ских ку­рор­тах, пол­но­стью раз­ру­ши­ли мое пред­ста­в­ле­ние о Пе­тер­бур­ге как о го­ро­де не­бо­жи­те­лей. Это уди­ви­тель­ное ощу­ще­ние, хо­дить по ули­цам, вос­пе­тым Пуш­ки­ным, Ах­ма­то­вой и Бло­ком, уви­деть Пе­тер­бург Кры­ло­ва и Тют­че­ва, прой­тись по Есе­нин­ским ме­с­там или поч­тить па­мять Ло­мо­но­со­ва и Чай­ков­ско­го в Але­к­сан­д­ро-Нев­ской Лав­ре. В Ми­хай­лов­ском зам­ке уви­деть ин­же­нер­ное учи­ли­ще, где учил­ся бу­ду­щий ли­те­ра­тур­ный ге­ний — Фе­дор До­с­то­ев­ский.

Так пи­сал о Пи­те­ре дет­ский по­эт Са­му­ил Мар­шак. И я поняла, что Пе­тер­бург — это не толь­ко ли­те­ра­тур­ный па­мят­ник, не толь­ко ис­то­рия, застыв­шая в кам­не, а со­в­ре­мен­ный го­род, ды­ша­щий пол­ной гру­дью и иду­щий в но­гу со вре­ме­нем.

О питерских приметах

Зна­ко­мясь с мегаполисами, я обыч­но выясняю ме­с­то­на­хо­ж­де­ние его глав­ных сим­во­лов, ко­то­рые мо­гут ис­пол­нять за­вет­ные же­ла­ния. Ча­с­тень­ко их мож­но най­ти и без экс­кур­со­во­да, если об­ра­щать вни­ма­ние на бле­стящие де­та­ли па­мят­ни­ков. Од­на­ко та­ко­го ко­ли­че­ст­ва талисманов, как в Пе­тер­бур­ге, нет, на­вер­ное, ни в од­ном го­ро­де. И с ка­ж­дым го­дом их ста­но­вит­ся все боль­ше. Од­на­ко ста­ро­жи­лы ут­вер­жда­ют: они ра­бо­та­ют, не­за­ви­си­мо от “воз­рас­та”!

Пер­вой я заметила до бле­ска от­по­ли­ро­ван­ную пят­ку ма­т­ро­са на ба­рель­е­фе па­мят­ни­ка Пе­т­ру Пер­во­му, что ря­дом с Ми­хай­лов­ским зам­ком. И вовсе не слу­чай­но. Мыс­ли мои бы­ли за­ня­ты пред­сто­я­щим эк­за­ме­ном у до­че­ри, а эта спа­си­тель­ная пят­ка, говорят, не да­ет уто­нуть сту­ден­там да­же на са­мых слож­ных сес­си­ях. На­до по­дер­жать­ся, чтобы не по­то­пи­ли... Про­ве­ре­но, дей­ст­ву­ет да­же че­рез по­сред­ни­ка.

Ря­дом был па­мят­ник кро­хот­но­му во­ро­бью, зна­ко­мо­му нам с дет­ст­ва по не­за­тей­ли­вой пе­сен­ке “Чи­жик-Пы­жик, где ты был...” Мо­ет он свои лап­ки на Фон­тан­ке бла­го­да­ря про­хо­див­ше­му в 1994 го­ду ки­но­фе­с­ти­ва­лю “Зо­ло­той Ос­тап”. Для ис­пол­не­ния же­ла­ния на­до за­бро­сить мо­нет­ку на по­ста­мент. И хо­тя я не от­ли­ча­юсь мет­ко­стью, на этот раз мне по­вез­ло, и те­перь де­ло за Чи­жи­ком-Пы­жи­ком, жду и на­де­юсь на ско­рей­шее ис­пол­не­ние за­ду­ман­но­го. 

О люб­ви к пре­крас­но­му го­ро­ду Ай, Пи­тер, Пи­тер, ты слиш­ком кра­сив, Что­бы быть про­сто дру­гом! Змей-ис­ку­си­тель, ты дре­м­лешь, об­вив Мое серд­це уп­ру­го. Груп­па “Не­с­ча­ст­ный слу­чай”

За­га­дать же­ла­ние у гри­фо­на, сто­ро­жа­ще­го сфин­ксов на на­бе­реж­ной, ока­за­лось лег­че: гля­дя сфин­ксу в гла­за, нуж­но гла­дить гри­фо­на по го­ло­ве ле­вой ру­кой, а пра­вой дер­жать­ся за зуб в его па­с­ти. Глав­ное не пе­ре­пу­тать!

Мо­ло­до­же­ны и влюб­лен­ные ра­ди дол­го­го и благо­получ­­ного бра­ка долж­ны прой­тись по По­це­лу­е­во­му мос­ту, на­брав в лег­кие по­боль­ше воз­ду­ха и приль­нув друг к дру­гу гу­ба­ми. Го­во­рят, да­же ес­ли пред­сто­ит раз­лу­ка, по­це­луй на мос­ту спо­со­бен сде­лать ее не­дол­гой. А ес­ли взяться од­но­вре­мен­но за коль­ца на льви­ных ба­рель­е­фах Стрел­ки Ва­силь­ев­ско­го ост­ро­ва, па­ры со­еди­нят­ся на­веч­но. Ту же роль ис­пол­нят ат­лан­ты, ох­ра­ня­ю­щие вход в Но­вый Эр­ми­таж — мо­ло­до­же­нам в день свадь­бы со­ве­ту­ют дотронуться до их боль­ших паль­цев. А что­бы ни­что не смог­ло раз­ру­шить их сча­стья, сле­ду­ет не­пре­мен­но за­крыть на за­мок один из пи­тер­ских мос­тов, а ключ бро­сить в Не­ву. Я да­же по­со­чув­ст­во­ва­ла пе­тер­бург­ским но­во­брач­ным: ес­ли при­дер­жи­вать­ся всех ри­ту­а­лов, то на празд­но­ва­ние не ос­та­нет­ся вре­ме­ни. А с дру­гой сто­ро­ны, что та­кое один сва­деб­ный день по срав­не­нию с обе­ща­ни­ем веч­ной люб­ви?

Не­ма­ло в Пи­те­ре па­мят­ни­ков, спо­соб­ст­ву­ю­щих фи­нан­со­во­му про­цве­та­нию, су­ля­щих ус­пех сту­ден­там-ме­ди­кам, уда­чу во­ен­ным и про­стое че­ло­ве­че­ское сча­стье. На­до толь­ко най­ти за­вет­ное ме­с­то и ве­рить, что же­ла­ние сбу­дет­ся.

Влю­бив­шись в этот го­род с пер­во­го взгля­да со стра­стью но­во­об­ра­щен­но­го, я лишь со­жа­лею о том, что не мо­гу фа­миль­яр­но ска­зать “мой Пи­тер”. Гру­щу о том, что ни­ко­гда не бу­ду пе­тер­бур­жен­кой, что пи­тер­ские сло­веч­ки “по­ре­б­рик”, “ку­ра” и “гре­ча” бу­дут ла­с­кать мой слух, но ни­ко­гда не вой­дут в ле­к­си­кон. Мне не пе­рей­ти с ним на ты, и о сво­ей люб­ви к не­му я смо­гу го­во­рить поч­ти­тель­но и с вос­тор­гом, на вы и ше­по­том, не до­пу­с­кая воль­но­стей, лишь роб­ко на­де­ясь и меч­тая о но­вой встре­че.